В историческом Южном Дагестане одним из первых центров книжной культуры был Дербент. В X в. средневековый арабский географ Шамс ад-дин ал-Мукаддаси (946/947 — после 1000) писал, что в Баб ал-Абвабе (то есть в г. Дербенте) «стена тянется от горы до моря, на ней — башни. В нём (городе) мечети, стража, соборная мечеть посреди рынков». Сообщений о медресе в данном случае нет, но уже другой известный арабский географ Закарийи ибн Мухаммад ал-Казвини (1203–1283), автор двух широко известных сочинений — «Аджаиб ал-махлукат ва гараиб ал-мавджудат» («Чудеса тварей и диковинки существующего») и «Асар ал-билад ва ахвар ал-ибад» («Памятники стран и известия о людях»), повторил приведённое выше известие Шамс ад-дина ал-Мукаддаси и внёс в него существенные изменения и дополнения, в частности о наличии в г. Дербенте таких учебных заведений, как медресе. Ниже даём этот отрывок:
«Город имеет железные ворота, много башен, из которых у каждой — медресе для тех, кто поблизости и занимается религиозными науками».
Данное сообщение исследователи относят, к концу XII или самому началу XIII в. (до монгольского похода), хотя в основе его лежат данные, почерпнутые у географа ал-Мукаддаси. Однако это не самое раннее известие об учебном заведении типа медресе в Южном Дагестане. Закарийа ал-Казвини приводит интереснейшие данные о создании в конце XI в. медресе в южнодагестанском (цахурском) селении:
«Захур — большой город, населённый, в шести переходах от Джанзы. Он главный город (касаба) страны Лакзан… В городе очень холодно. Факих (правовед) Йусуф ибн Мухаммад ал-Джанзи сообщил мне, что вода из реки Сумур (Самур), протекающей через город, ледяная как зимой, так и летом. Люди ломают лёд и орошают земли водой из-под него. При орошении они направляют воду в канал и накрывают его овечьими шкурами, чтобы она не заледенела тут же. У них есть пища из зёрен под названием сальт. С виду она похожа на ячмень, а на вкус напоминает пшеницу. У них нет торговли и каких-либо (экономических) взаимоотношений. Каждый человек выращивает это зерно в том количестве, которого бы ему хватало, и питается им, молоком своих маленьких овец и кислым молоком. Они носят одежду из шерсти этих овец. У них нет правителя, а только проповедник, который молится с ними, и кадий (судья), решающий их споры по мазхабу имама аш-Шафии. Все жители города — шафииты. В городе (имеется) медресе, которое основал Низам ал-Мульк ал-Хасан ибн Али ибн Исхак. При медресе имеется учитель (мударрис) и факихи… Рассказывают, что они перевели «Мухтасар ал-Музани» на лакзанский язык, как и «Книгу имама аш-Шафии», и занимаются ими обеими».
Низам ал-Мульк (1018 или 1019/1020–1092), основавший медресе в Цахуре, был могущественным сельджукским везиром, основавшим шафиитские медресе в 60–90-е гг. XI в. в Джанзе (ныне, г. Гянджа), Багдаде, Балхе, Нишапуре, Герате, Исфахане, Басре, Мерве, Амуле, Мосуле, Джазират ибн Умар — крупнейших культурных центрах Сельджукской империи. При всех перечисленных медресе имелись библиотеки, причем «медресе такого типа распространились со временем по всему арабо-мусульманскому Востоку». Наличие библиотеки при цахурском медресе тем более допустимо, что оно было основано самим Низам ал-Мульком. К тому же цахурское медресе — одно из самых ранних, созданных по типу багдадского. Для сравнения можно отметить, что в г. Мекке медресе было основано в 1183 г., то есть через сто лет после цахурского, а в Тунисе и того позже — в 1252 г. Одно из ранних медресе было и в г. Дербенте, о нём предположительно сообщает Абу Хамид ал-Гарнати (1080–1170), посетивший город в 1131 году:
«А в противоположном конце мечети есть большое помещение, предназначенное для иноземных неученых гостей, что же касается людей науки, то их везут в свои дома. Я жил у одного из их эмиров, известного под именем Абу-л-Касим… Этот эмир читал под моим руководством «Удовлетворяющую книгу» ал-Махамили по фикху (прим. автора — Абу-л-Хасан Ахмад ибн Мухаммад ал-Махамили ад-Дабби — арабский богослов из Багдада, как и ал-Гарнати, был шафи’итом); а он — да помилует его Аллах! — говорил на разных языках, таких, как лакзанский, и табаланский, и филанский, и закаланский, и хайдакский, и гумикский, и сарирский, и аланский, и асский, и зарихкаранский, и тюркский, и арабский, и персидский. У меня на занятиях присутствовали люди из этих народностей, и он объяснял [содержание этой книги] каждой народности на её языке».
Из данного описания становится ясно, что ал-Гарнати принял у себя местный эмир (правитель), которому он читал книгу «Китаб ал-Мукни» («Удовлетворяющая книга») за авторством ал-Махамили ад-Дабби (978–1024). Ал-Гарнати также описывает несколько языков, которым владеет местный правитель, в числе которых он называет и «лакзанский».
Известно, что медресе были и в старой Гяндже (араб. «Джанза»). Так, советский востоковед Е.Э. Бертельс (1890–1957), отмечая учёность классика персоязычной поэзии Низами Ганджави, Абу Мухаммад Илйас ибн Йусуф (1141–1209), который как известно проживал в г. Гянджа, недалеко от г. Берда’а, подчёркивал, что в Гяндже были учёные и медресе. Известно, что нисбу «Ганджави» к имени поэта добавили поздние переписчики и читатели, а не сам поэт Низами. Ни в одном своём произведении он к своему имени не прибавляет эту нисбу. О том, что поэт не принадлежит персидской культуре, низамиведами также обнародовано немало доказательств. О южнодагестанском (цахурском) происхождении поэта говорится в предисловии академического издания, в монографии Г.М.-С. Мусаева «Цахуры в XVIII–XIX вв.: историко-этнографическое исследование XVIII–XIX вв.» (2009 г.):
«XII век — его можно называть золотым веком цахуров, подарившим миру видного мыслителя, мудреца, гуманиста, великого поэта Низами Ганджави… Низами из цахурского села Кум (на родном языке — Къум) является также автором лирического дивана. Поэзия его получила общечеловеческое признание, отмечены глубиной мысли, богатством языка, высоким художественным мастерством. Она оказала огромное влияние на литературы Ближнего и Среднего Востока. Низами Ганджави свое образование получил в Цахурском медресе, где большое значение придавали изучению персидского и арабского языков. В 16 лет он блестяще завершил свое образование и переехал в Гянджу, культурный и экономический центр йикийцев-албанцев».
