Многовековой процесс распространения ислама в Дагестане остается недостаточно изученным. Много белых пятен в истории суфизма – одной из основных форм бытования ислама. Основную роль в изучении истории суфизма в Дагестане представляют разнообразные источники на арабском языке. В этом направлении многое описано в трудах учёных Бартольда В.В., Крачковского И.Ю., Шихсаидова А.Р., Закарияева З.Ш., Хан-Магомедова С.О., Лаврова Л.И., шейха Шуайба ал-Багини и автора под псевдонимом Али Албавни и др. Эти сведения скудны и не дают полной картины жизни и творчестве наших цахурских шейхов. Многое было потеряно и уничтожено во время изгнания цахурского народа из родных мест и переселения их в Алазанскую долину, а некоторых — в горный Дагестан и другие места, в том числе Турцию, Сирию, Мекку и Медину. Изучение арабоязычных надписей благодаря выше названным учёным позволяет узнать много нового о процессе распространения суфийской идеологии и различных суфийских тарикатов в Дагестане и частично — цахурских шейхов.
Один из самых известных и почитаемых в Южном Дагестане культовых комплексов суфизма находится в селении Мишлеш. Наряду с древней соборной мечетью и минаретом, главной достопримечательностью Мишлеша является мемориальный комплекс на западной окраине села, сооружённый на могиле суфийского шейха Султан шейха Амира или просто «Шейх Амир». Исследования дагестанских востоковедов Т.М. Айтберова и З.Ш. Закарияева позволили прояснить многие детали биографии этого шейха. Прежде всего стоит отметить, что в источниках его имя и нисба даны в различных вариациях – шейх Султан, шейх Эмир ал-Мишлиши, шейх Эмир Агдаши, Шайихамир Мушлиши и т. д. Связано это с тем, что, будучи уроженцем населенного пункта Агдаш в Ширване, он вынужден был переехать в первой половине XVI в. в Южный Дагестан, в цахурское селение Мишлеш, где и был похоронен в 970 г. х. (1562–63 г.). Согласно записи на полях рукописной книги, переписанной в XVI в. в Нагорном Дагестане, «первоначально шейх Амир находился в селении Мулаг», под которым, вероятно, следует понимать цахурское селение Муслах. О его желании переселиться в Мишлеш узнала богатая женщина и попросила остановиться у нее. Шейх Эмир принял приглашение и впоследствии женился на ней. Умер он стариком и был похоронен на пашне той женщины.
Самая ранняя из имеющихся на территории зиярата арабоязычных надписей составлена в первой трети XVII в. Слева от входа в комплекс вмонтирована горизонтальная плита 63х16 см с врезной надписью из пяти строк: «1) Воистину Аллах (сотворил?) будущую жизнь для (благотворителей?). 2) Восстановила (джаддадат) эту мечеть Мисидай, дочь эмира Султан Мухаммада, жена Шахмухаммада, сына. 3) Зухраб-бека, в месяце ша’бан, в середине весны, в дату:тысяча тридцать шестой год по хиджре. 4) А мастера (устадуху) – Хаджжи ‘Али, сын (Сабита) и Ша’бан, сын Нури из Цахура (аз-Захури) – да простит их всех вместе Аллах! 5) А написал этот камень Хафиз, сын Суфи Мухаммада из Мишлеша (ал-Мишлиши) – да простит Аллах их обоих вместе!». Месяц ша’бан 1036 г. хиджры соответствует 17.04. – 16.05.1627 г.
Текст был впервые опубликован и переведен в 1961 г. известным исследователем эпиграфических памятников Дагестана Л.И. Лавровым по фотографии, доставленной З.А. Никольской. В надписи сказано, что Мисидай была дочерью правителя (эмира) «Султан Мухаммада», что «Султан» – не составная часть имени отца Мисидай, а указание на титул. Известно, что цахуро-илисуйские правители позднего средневековья, правившие в верховьях Самура (ныне территория так называемого «Горного магала») и сопредельной части Закавказья, носили титул «султан». Это дает право полагать, что Мисидай была дочерью цахурского владетеля (султана) Мухаммад-хана, сына султана Али-бека. Мухаммад-хан правил в первой половине XVII в. Он известен по шахским фирманам и указам 1627, 1632, 1635, 1636, 1637 гг. Следовательно, Мисидай приходилась внучкой Али-султану (Али-беку), сыну Ади Куркулубека I и сестрой Халил-султану – правителю Цахура с 1642 г. Все четверо известны по персидско-турецким письменным источникам (фирманам) и арабским эпиграфическим текстам как правители Цахурского султаната. Надпись была составлена во время правления отца Мисидай. Имя резчика-каллиграфа (катиба) «Хафиз, сын Суфи Мухаммада», этот же резчик тремя годами раньше (в 1624 г.) высек надпись о восстановлении мишлешской соборной мечети. Отец писца назван в надписи суфием («Суфи»). Возможно, что слово «Суфи» здесь следует рассматривать не как составную часть имени, а как указание на то, что упомянутый Мухаммад был практикующим суфием. Внимательное изучение надписи не оставляет сомнений в том, что слово сотня в ней отсутствует. Следовательно, надпись была составлена не в 1136 г. х. (1724 г.), как считал Л.И. Лавров, а почти столетием раньше, в 1036 г. х. (1627 г.). Правильность чтения даты хорошо согласуется с данными самой надписи, в которой говорится, что месяц ша‘бан пришелся в то время на середину весны, и подтверждает датировку содержания другой строительной надписи, которая находится в восточной стене соборной мечети Мишлеша. Она была составлена в 1033 г. х. (1624 г.). Заказчиками (организаторами) ремонта мечети в ней названы «Шахмухаммад, сын Зухраб-бека и его жена, а резчиком-каллиграфом (катибом) — «Хафиз, сын Суфи Мухаммада». В этих двух мишлешских надписях, составленных с интервалом в три года, – одни из самых ранних в арабоязычной эпиграфике Дагестана упоминаний термина «суфий». Самое же раннее упоминание «суфия» в дагестанской эпиграфике зафиксировано в строительной надписи 1622 г. на мавзолее шейха Ахмада в высокогорном лезгинском селении Гельхен (Курахский район РД). Слева от входа в мавзолей вмонтирована плита с надписью, которая выполнена в оригинальной технике выделения окружающего фона. Эта техника нанесения надписей характерна для пяти строительных текстов Мишлеша второй половины XVII в. Эти надписи выполнены в течение примерно 15 лет, что заставляет предполагать, что все они составлены одним резчиком-каллиграфом. Текст на мавзолее переведен Л.И. Лавровым: «1) Восстановлено это благословенное здание 2) султаном, да продлит Аллах его правление! В дату: 3) тысяча семьдесят третий год хиджры пророка (мир ем)». 1073 г. хиджры соответствует 1662–63 гг. Согласно надписи организатором восстановления здания был феодальный правитель, носивший титул «султан», речь в надписи идет о Халил-султане – тогдашнем правителе Цахурского султаната. Халил-султан, сын Мухаммад-хана, хорошо известен историкам по фирманам иранских шахов и турецких султанов с 1642 г. Он упоминается и в мишлешских арабоязычных надписях, где его имя сопровождается трафаретной фразой «да продлит Аллах его правление!». Правление Халил-султана Цахурского продолжалось более тридцати лет.
В настоящее время на территории мишлешского комплекса находятся надмогильные плиты и фрагменты стел. На одной из них эпитафия 1228 (1813) г., которая принадлежит «Салиху, сыну Хасана».
Исключительно важные сведения о мишлешском суфии приводятся в арабоязычном сочинении дагестанского накшбандийского шейха Шу’айба ал-Багини под названием «Табакат ал-хваджакан ан-накшбандийа ва садат ал-машайих ал-халидийа ал-махмудийа». Согласно данным ал-Багини, «шейх Султан шейх Эмир ал-Мишлиши» жил и умер в X в. хиджры. Датой его смерти Шу’айб ал-Багини называет 970 (1562–63) гг. Если признать правдивым сообщение Шу’айба ал-Багини о смерти мишлешского шейха в 1562–63 гг., то ремонт мечети на территории мишлешского комплекса Мисидай, дочерью эмира Султан Мухаммада, имел место спустя 65 лет после смерти Султана шейх Эмира ал-Мишлиши. Очередные ремонтные работы здесь были проведены правителем Цахурского султаната Халил-султаном через тридцать лет – в 1662 – 63 гг. Организатором восстановления после землетрясения соборной мечети селения Мишлеш в 1081 (1670–71) гг. был представитель местной духовной элиты, которого звали «шейх Эмир, сын Малла Хасана». Об этом повествует известная строительная надпись в стене соборной мечети.
Несмотря на совпадение имен восстановителя мишлешской мечети и шейха, погребенного в мишлешском мавзолее, отождествить их не позволяют данные Шу’айба ал-Багини о времени смерти мишлешского шейха. Стало быть, это два совершенно разных человека, один из которых жил в XVI в., а другой – в XVII в. Следовательно, восстановление шейхом Эмиром, сыном Малла Хасана, соборной мечети в Мишлеше произошло свыше века спустя после смерти его знаменитого мишлешского тезки. Вместе с тем совпадение имен этих двух людей не является простой случайностью. Шейх Эмир, сын Малла Хасана, заказчик восстановления мишлешской соборной мечети в 1670–71 гг., вероятно, был потомком Султана шейх Эмира, на могиле которого построен знаменитый мишлешский мавзолей, возможно, что он носил его имя. Версия об их родстве косвенно подтверждается и обнаружением в стене ограды мишлешского зиярата арабоязычной эпитафии «шейха Ахмада, сына шейха Эмира», составленной в первой половине XVIII в. Рельефная эпитафия из четырех строк нанесена каллиграфическим почерком на прямоугольно-вертикальную плиту 37 х 21 см. В верхней части плиты вырезан крупный трилистник. Эпитафия начинается с трафаретной фразы из стихотворения средневекового арабского поэта-суфия Абу-л Атахия: 1) Смерть – чаша, каждый выкушает ее. Могила – дверь. 2) каждый войдёт в неё. Обладатель этого камня шейх Ахмад, 3) сын шейха Эмира. Он умер в дату: 4) тысяча сто пятьдесят шестой год». 1156 г. х. соответствует 26.02.1743 – 14.02.1744 гг. Вероятно, эпитафия принадлежит сыну восстановителя соборной мечети Мишлеша в 1670–71 гг. Факт нахождения этой эпитафии на территории мемориального комплекса не кажется простым совпадением. Напротив, она указывает на родство этих трех людей. В таком случае в XVI–XVIII вв. в Мишлеше существовала потомственная духовная элита. Таким образом, анализ данных источников на арабском языке позволяет сделать вывод о том, что в позднем Средневековье в Мишлеше жили два человека, носивших одинаковое имя «шейх Эмир». Один из них жил в XVI в., а другой – в XVII в., второй «шейх Эмир» был потомком первого и носил его имя. Согласно устойчивому преданию, бытующему в Мишлеше, Султан шейх Эмир был родом из Ширвана.
