Слово, идущее от сердца, проникает в  сердце.

Низами Гянджеви.

 

Какова земля — таков и народ. Каков народ — такова и история. А история неотделима от творений своих создателей, которые на протяжении всей жизни стараются быть истинными патриотами и сынами своей Родины. Всё сказанное непосредственно относится к одному из древних лезгиноязычных  народов, проживающих на территории Дагестана и нынешнего Азербайджана – цахурам.

История этого славного народа – точнее, корни его священного древа, уходят в глубь пещерных веков; она наитеснейшим образом связана с историей Кавказской Албании и является ее неотъемлемой частью. Если сегодня неспешным шагом пройтись по веющим древностью землям цахуров, которые, к сожалению, как и лезгины, оказались разделёнными между двумя государствами, можно стать свидетелем тех славных эпох и столетий, которые выпали на долю цахурского народа. Чего только стоит медресе Низамия, построенное в далёком 1075 году по личному указанию великого мусульманского визиря Низама аль-Мулька. В этом духовном центре, который является первым на всём Кавказе, преподавали знаменитые алимы, имена которых и по сей день с любовью произносят и глубоко почитают правоверные мусульмане, а также ценители исторического прошлого. Нельзя не упомянуть и о цахурском ханстве, которое осталось неподвластным монгольскому завоеванию и имело своего представителя в Золотой Орде; о бесстрашном и отважном сыне цахурского народа Али-Султане Цахурском, который был соратником и преданным другом великого лезгинского полководца Хаджи-Давуда Мюшкюрского, которому удалось железной волей и силой своего организаторского гения объединить разрозненные выступления и направить волну народного возмущения на борьбу с угнетателями. Хаджи-Давуд Мюшкюрский, Али-Султан Цахурский, Ахмед-хан Кайтагский и Сурхай-хан I Казикумухский – вот имена тех великих воинов, которые рука об руку, плечом к плечу прошли не одно сражение, одержали целый ряд блестящих побед над злопыхающими войсками недругов. Одной из наиболее ярких и символичных побед можно назвать взятие Ардебиля – первой столицы Сефевидов.

Всего не изложить в одночасье. Да и нужды в этом нет, так как об этом написано достаточно работ. Также имеются научные труды и о цахурском народе, хотя, признаться, они оставляют желать лучшего. Но многотомные академические и высокохудожественные работы не способны передать все то прекрасное, что можно воочию увидеть и глубоко прочувствовать, находясь непосредственно вблизи самого исторического объекта. Лучше «пожертвовать» свободным временем и самому исколесить цахурские земли, чтобы лично увидеть и убедиться в величии памятников прошлого, насладиться невыразимой красотой нерукотворной природы и пообщаться с местными жителями – истинными горцами, которые и поныне свято хранят свою историю и память о великих предках. Слов не нужно – цахурская земля сама расскажет о себе.

Мне же хочется рассказать о глубокоуважаемом друге и брате по перу Валехе Гамзате (Гамзаев Валех Мусаевич) – несомненном патриоте цахурского народа, поэте, писателе и переводчике, прекрасно владеющем несколькими языками и знающем толк в ряде наук. Это незаурядная личность, о котором не рассказать двумя словами. Более того, не за горами тот день, когда Валех Гамзат перешагнёт порог своего шестидесятилетия. И я считаю своим дружеским долгом немного поведать о нём, о том, как мы познакомились, и нас связала крепкая и многолетняя дружба, чему я безмерно рад.

С Валехом Гамзатом мне посчастливилось познакомиться в редакции детского журнала «Соколенок», который выходит на многих языках Дагестана. Гамзат занимал  и продолжает занимать  пост редактора на цахурском языке. Помню, я пришёл навестить народную поэтессу РД Ханбиче Хаметову, которая и поныне является редактором этого журнала на лезгинском языке. Зайдя в кабинет, я не сразу заметил человека, сидящего за своим рабочим столом и что-то увлечённо рассматривающего на экране компьютера. 

Мы беседовали с Ханбиче Хаметовой и Фирузой Султановой о литературе и насущных повседневных делах. А Гамзат всё продолжал безмолвствовать и заниматься своим делом. Но вскоре всё изменилось. Смутно помню ход дальнейших событий, за исключением того, что Гамзат обратился к нам и попросил помочь ему разобраться  в каком-то тексте. Я ответил на  интересующий его вопрос и помог ему. Отсюда и берёт начало наша последующая дружба, которая продолжается по сей день и, даст Аллах, не прервётся.

На тот момент я ещё не работал в «Лезги газет» и часто бывал в редакции журнала «Соколёнок». Я был очень любопытен и желал знать обо всём, что касается поэзии.

В общем, мы с Валех Гамзатом стали верными друзьями. Каждый раз, когда я приходил в редакцию журнала «Соколёнок», мы обязательно заводили разговор о культуре своих народов, вере, истории, традициях и, конечно же, поэзии. Гамзат с неподражаемым вдохновением рассказывал о цахурских сёлах и самих цахурах, древней истории и о том, как их сердца разрываются на части от одной только мысли, что они разделённый народ. Я прекрасно понимал своего друга и на себе ощущал неиссякаемую боль его души, ведь лезгинский народ, к которому я принадлежу, также разделён берегами Самура.

Здесь мне хочется отметить, что разделённость лезгин и цахуров – далеко не единственная проблема, существующая у братских народов. Умышленное искоренение местных языков, в том числе лезгинского и цахурского, в нынешнем Азербайджане стало делом обыденным. Все это не может не вызывать тревогу. Однако вернёмся к рассматриваемой теме. 

Я узнал от Валеха Гамзата, что его покойный отец, Муса Фаррух, в свободное от насущных дел время сочинял прекрасные стихи в восточном стиле. Стезя его судьбы мало чем отличалась от серпантина, и ему пришлось многое повидать и пережить на своём веку, который был усеян «битым стеклом» коммунистического безбожья, сатанинских ухищрений и наущений. Я попросил Гамзата прочесть мне несколько стихов отца. И он не отказал мне в этом. Признаться, они меня сразу же задели за живое своей искренностью и безмерной любовью к народу и отчей земле. Через оболочку незатейливых строк высвечивались лучи человеческой доброты, благородства, сердечной теплоты и привязанности ко всему тому, что связанно с цахурским народом. Они были лишены всякой вычурности. Именно в тот момент мне пришла в голову идея перевести стихи Мусы Сувагильского на русский язык, и вместе с Гамзатом мы сделали подстрочники отдельных стихов. Вернувшись домой, я сразу принялся за работу, и уже через несколько дней на моём столе лежали первые образцы переводов. На то время они мне казались достойными, и я решил перевести все произведения Мусы Фарруха, что и было сделано.

Я — человек, которому не свойственно торопиться с изданием своих литературных работ. Наоборот, на протяжении длительного времени я занимаюсь переработкой ранее написанного, в том числе и переводов. Во время очередного перечитывания переводов из Мусы Фарруха мне стали бросаться в глаза «прорехи» и «недочёты». Недолго думая, я позвонил Валеху Гамзату и попросил его повременить с изданием стихов его отца на русском языке и принялся перерабатывать их, а ряд стихов и вовсе перевёл заново. Так получилось, что переведенные мною стихи Мусы Сувагильского и поныне не изданы. Бесконечная и утомительная работа в редакции, а также труды лезгинских ашугов и поэтов, переводами которых я занимался ранее, лишали возможности вплотную заняться творчеством Мусы Фарруха. Но труд завершён и, если на то будет воля Всевышнего, в скором времени книга со стихами классика цахурской литературы увидит свет.

Тяжёлая судьба Мусы Сувагильского и его глубоко народные произведения затрагивали мою душу всё чаще и сильнее. Это о многом говорит, ведь не каждому поэту дано чернилами своего пера проникнуть в самую глубь души читателя. Внимательно изучая судьбоносный путь Мусы Фарруха, все те невзгоды и утраты, которые выпали на его долю, я экспромтом написал стихотворение, которое  посвятил этому самобытному и глубоко народному поэту. Позволю себе привести текст полностью.  

Удел поэта – верить в свой народ,

В его культуру, предков, честь и веру,

Давать отпор пришельцу, изуверу,

Не забывать про Родину и род.

Стихи не ищут тёплого пера

В зажиточной квартире казнокрада.

Смиренная душа – для них награда,

Природа жизни – светлая пора.

Когда по лесу бродит дровосек

Он рубит деревцо на усмотренье.

Чтоб завершить своё стихотворенье,

Поэт за словом не бежит в сусек.

И тем труднее обществу понять

Духовные порывы и желанья

Поэта уморённого пыланья,

Сумевшего строкой зарю обнять.

Прижизненная слава – мрачный пруд,

Где скорпионы жертве рукоплещут.

Но не банкиры, что деньгами хлещут,

Поэту стелют путь – а честный труд.

Таинственные берега души

Безусою волной не познаются,

Брезгливые надежды признаются

После того, как сляжет плоть в тиши.

Величие поэта – под плитой

Кладбищенской зевоты и станицы.

Лишь после смерти мрачные страницы

Воспрянут всенародною мечтой.

Грядёт пора – взбунтуют небеса

И Справедливость кукиш злу покажет,

Величие поэзии докажет

И нам откроет новым мир Муса!

Покоен будь, поэт – цахурский друг,

Ты соколом воспарял в душе народа.

Твоя любовь, стихия и природа

Озеленили пустоши яруг.